XIII традиционные чтения
памяти С. А. Старостина
13th annual Sergei Starostin Memorial Conference
РГГУ, 22-23
марта 2018 г.
Тезисы
конференции / Conference abstracts
М. Е. Васильев, М. Н.Саенко (Институт славяноведения РАН, Москва) / Mikhail Vasilyev, Mikhail Saenko (Institute for Slavic Studies of the Russian
Academy of Sciences, Moscow)
Практическая оценка надежности лексикостатистических расчётов /
A
practical evaluation of the reliability of lexicostatistical data
За последние годы
в распоряжении лингвистов оказались сразу несколько новых методов генетической
классификации языков, основанных на лексическом критерии. Многообразие
существующих подходов, результаты применения которых значительно отличаются
друг от друга, зачастую ставит исследователей перед сложной проблемой выбора, а
иногда заставляет усомниться в целесообразности использования лексикостатистики
в целом. В этих условиях становится особенно заметной потребность в объективной
оценке результатов лексикостатистического анализа вне зависимости от выбранного
способа построения генеалогической классификации или её датирования.
Наш доклад
будет посвящен описанию и обсуждению практической методики, которая даёт
исследователю возможность количественно и качественно оценить надежность
генетического дерева языков, а также точность датирования его узлов. В основе
предлагаемой методики лежит статистический подход к моделированию процесса
лексических замен. Его использование позволяет численно установить, насколько
устойчивым является каждый из узлов
построенного дерева, а также в каких пределах фактическая датировка конкретного
узла может отклоняться от расчётного значения.
Результаты применения методики на
материале романских и славянских языков дают наглядное представление о надежности
генеалогических классификаций, полученных с помощью лексикостатистики, а также
подтверждают главные выводы о пределах точности глоттохронологических
датировок, сделанные ранее в ходе теоретического исследования.
************************
Recent years
have seen the development of a few new methods of genetic classification of
languages based on the lexical criterion. The multitude of the existing
approaches, giving various results when applied, often puzzles
researchers. It can make a choice much more difficult and even make
them doubt if the use of lexicostastics can be justified at all. In such
circumstances it becomes apparent that we need an objective evaluation of
lexicostatistical results, regardless of the chosen approach to creating or
dating a genetic classification.
Our talk
will focus on the description and discussion of the practical method enabling
us to make a qualitative and quantitative evaluation of the reliability of the
genealogical tree of languages as well as the dating precision of its nodes.
The proposed method is based on the statistical approach to modelling of the
lexical substitution process. Its application can make it possible to evaluate
in numbers the stability of each node of a created tree. It can also give us an
opportunity to establish the limit within which the factual dating of a
particular node can differ from the estimated value.
The results
of this method as applied to Romance and Slavic languages enable us to estimate
the reliability of the genealogical classifications created with the help of
lexicostatistics, and also prove the conclusions about glottochronological
dating precision, which we have to come to during the theoretical part of the
research.
И. А. Грунтов (Институт языкознания РАН),
О. М. Мазо (Институт восточных культур и античности РГГУ /
Институт
классического Востока и античности ВШЭ) /
Ilya
Gruntov (Institute
of Linguistics of the Russian Academy of Sciences, Moscow), Olga Mazo (Institute for Oriental and Classical Studies, RSUH, Moscow)
Монгорские
языки: в поисках межъязыковых границ /
The Monguor languages: in search of interlinguistic boundaries
Долгое время ученые полагали, что в
регионе Цинхай-Ганьсу (КНР) существует единый монгорский язык, представленный
несколькими диалектами и говорами. Однако в современной монголистике принято выделять
два различных языка, обозначаемых англоязычными терминами Mangghuer и Mongghul,
которые соответствуют в советской традиции диалектам минхэ и хуцзу. В китайской
лингвистической традиции также принято говорить о едином языке Tuzuyu. Минхэ и
хуцзу существуют в условиях постоянного давления тибетского и китайского
языкового мира и в рамках множественных языковых союзов региона, что
существенно затемняет картину исторических связей между этими языками.В нашем
докладе мы пробуем собрать и систематизировать основные различия в области
фонетики, лексики и грамматики данных идиомов, а также выделить специфические
черты, отделяющие минхэ и хуцзу от прочих монгольских языков.
************************
For a long time
scholars believed Monguor was a single language represented by several dialects
and subdialects in Qinghai-Gansu region (China). Nowadays Mongolists usually
distinguish two languages, Mangghuer and Mongghul (corresponding to Minhe and
Huzu dialects in the works of the Soviet linguists). In Chinese linguistics
these languages are still considered to be a single Tuzu language. Mangghuer
and Mongghul languages exist under constant pressure from Tibetan and Chinese
languages and within multiple Sprachbunds, obscuring the historical relations
between these idioms. In our report we will try to collect and systematize the
main differences in phonetics, vocabulary and grammar of the idioms and to
highlight the unique characteristics that separate Mangghuer and Mongghul from
other Mongolic languages.
А. И. Давлетшин (Институт восточных культур и античности РГГУ / Международный центр антропологии НИУ ВШЭ) / Albert Davletshin (Institute for Oriental and Classical Studies, RSUH / International Center of Anthropology at the Faculty of
History, HSE, Moscow)
Консонантные ограничения на конце слова в пра-тепеуа-тотонакском / Word-final constraints in Pre-Tepehua-Totonacan
Анализ прото-тепеуа-тотонакского
словаря (c исключением
идеофонов) показывает следующие ограничения. 1. Аффрикаты (*ʦ, *ʧ, *tɬ), губной смычный (*p) и латеральный фрикативный
(*ɬ) запрещены на конце слова. 2. Другие несонорные (*t, *k, *q, *ʔ, *s, *ʃ, *h), а также сочетания
согласных (*ks, *qs, *kʃ, *qʃ), запрещены на конце
односложных слов. 3. Многие слова заканчиваются на сонорный согласный, однако
большинство из них – производные. Вероятно, все слова с сонорными в ауслауте в
прото-тепеуа-тотонакском являются либо производными, либо заимствованиями,
иными словами, конечные гласные были потеряны после сонорных во многих, хотя и
не во всех контекстах.
Четыре морфонологические процессы
подтверждают это предположение. 1. Суффиксы типа *-МV, где М – сонорный и V – гласный, теряют гласный,
присоединяясь к основе с гласной в ауслауте. 2. Суффикс имперфектива *-ya̰ имеет разные формы:
*-ʔa̰
после смычного, *-a̰
после фрикативного, *-y после гласного и *-ноль после носового. 3.
Номинализатор *-ʔ отражается в тотонакских языках как ларингализация
последнего гласного основы после несонорных и как его потеря после сонорных. 4.
Именные основы с сонорными в ауслауте получают вставной гласный в составных
словах, причём, качество гласного определяется лексически.
************************
Proto-Tepehua-Totonacan
lexicon shows the following phonotactic constraints (ideophones are excluded).
1. Affricates(*ʦ, *ʧ, *tɬ), bilabial stops (*p) and lateral
fricatives (*ɬ) are banned word-finally. 2. Other non-sonorants (*t, *k,
*q, *ʔ, *s, *ʃ, *h) and consonant clusters (*ks, *qs, *kʃ, *qʃ)
are banned at the end of monosyllabic words. 3. Many words end in sonorants and
most of them are derived. Probably, proto-Tepehua-Totonacan sonorant-final
words were either derivations or borrowings, although pre-Tepehua-Totonacan
lost final vowels after sonorants not in all but many contexts.
Four
morphophonological rules imply the loss of vowels after sonorants word-finally.
1. *-C[+son]V suffixes are simplified, the vowel is lost following a
vowel-final verb stem. 2. The imperfective suffix *-ya̰ has four
allomorphs: *-ʔa̰ (after a stop), *-a̰ (after a fricatives), *-y
(after a vowel) and *-zero (after a nasal). 3. The nominalizer *-ʔ is
realized as laryngealization of the verb stem-final vowel if the vowel follows
a stop and as vowel deletion if it follows a sonorant. 4. In noun compounds an
epenthetic vowel is inserted following a sonorant; the quality of the vowel is
lexically-determined.
М. А. Живлов (Институт восточных культур и античности РГГУ / Лаборатория
востоковедения ШАГИ РАНХиГС) /
Mikhail Zhivlov (Institute
for Oriental and Classical Studies, RSUH, Moscow / Laboratory of Oriental and
Comparative Studies, SASH RANEPA, Moscow)
Историческая
фонетика и внутренняя классификация уральских языков /
Historical
phonology and subgrouping on Uralic ground
Как хорошо известно, традиционное
бинарное дерево уральских языков, с первоначальным разделением на самодийские и
финно-угорские и последующим разделением финно-угорских на угорские и
финно-пермские, практически не подтверждается данными исторической фонетики. Не
существует бесспорных фонетических инноваций, общих для всех финно-угорских или
всех финно-пермских языков. Альтернативная классификация была предложена Я.
Хяккиненом, выдвинувшим гипотезу, что первоначально уральские языки разделились
на западно-центральные (= финно-пермские) и восточные (угорские + самодийские).
Одним из главных доводов в пользу выделения восточно-уральской ветви является
«передвижение сибилянтов»: ПУ *s
> ПВУ *L (>
венг. Ø, хант. *L,
манс. и самод. *t),
ПУ *ś > ПВУ *s.
В настоящем докладе мы намереваемся показать, что это фонетическое изменение
имело место после распада праобско-угорского, и следовательно, не может быть
использовано как довод за выделение восточноуральской ветви.
************************
It is well
known that the traditional binary tree of Uralic languages, with the first
split into Samoyed and Finno-Ugric and subsequent split of Finno-Ugric into
Ugric and Finno-Permic, has little support from historical phonology. There are
no uncontroversial phonological innovations common for all Finno-Ugric or all
Finno-Permic languages. An alternative model of subgrouping was proposed by J.
Häkkinen, who postulated a primary split between West-Central Uralic (=
Finno-Permic) and East Uralic (Ugric + Samoyed). One of the main arguments in
favour of an East Uralic group is the “sibilant shift”: PU *s >
Proto-East-Uralic *L (> Hungarian Ø, Khanty *L, Mansi and Samoyed
*t), PU *ś > Proto-East-Uralic *s. In the present talk we will try to
show that the sound change in question happened after the split between
Proto-Mansi and Proto-Khanty, and therefore cannot be used as evidence in
favour of an East Uralic group.
А.
И.
Коган (Институт востоковедения РАН, Москва) / Anton Kogan (Institute of Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences,
Moscow)
О языке одного предполагаемого раннекашмирского памятника / On the language of a hypothetical early
Kashmiri text
В докладе анализируется
генетическое положение языка поэмы «Банасуракатха» («Сказание о Банасуре»),
написанной в Кашмире в середине XV в. Этот язык, впервые описанный несколько
десятилетий назад, традиционно считается ранней формой кашмири. Ряд фактов
исторической фонетики, морфологии и лексики, однако, не позволяет принять в
полной мере данную точку зрения. Язык основной части поэмы должен
рассматриваться как поздний среднеиндийский и, несомненно, носит искусственный и
стилизованный характер. Вместе с тем в тексте содержатся многочисленные
фрагменты на раннем кашмири.
************************
The
paper analyzes the genetic position of the language of “Banasurakatha” (“The story
of Banasura”), a poem written in Kashmir in the mid-15th century.
This language was first described several decades ago, and is traditionally
considered an early form of Kashmiri. However, certain facts of historical
phonology, morphology and lexicon do not allow us to accept this viewpoint in
full. The language of the main body of the poem should be classified as Late
Middle Indo-Aryan, and is undoubtedly stylized and artificial. At the same
time, the text contains numerous fragments in early Kashmiri.
Е. В. Коровина (Институт языкознания РАН) / Yevgeniya Korovina (Institute of Linguistics of the Russian
Academy of Sciences)
Фонотактические ограничения на структуру корня в протомайя / Phonotactic Constraints on the root
structure of Proto-Mayan
В современных языках майя существуют
многочисленные ограничения на структуру корня. Например, для большинства языков
невозможны корни вида C1ˀVC2ˀ, где С1 или С2
≠ b’.
Также, часть структур допускается только в определенном морфологическом
контексте, в частности, в определенных глагольных формах. В докладе планируется
сделать обзор подобных структурных запретов и показать, как эти запреты влияют
на реконструкцию протомайя.
************************
In modern
Maya languages, there are numerous restrictions on the structure of the root.
For example, in most languages roots such as C1ˀVC2ˀ
are prohibited if C1 or C2 ≠ b '. Also, some
structures are allowed only in a certain morphological context, for instance in
certain verb forms. In my presentation, I make an overview of such structural
constraints and show how these restrictions influence the reconstruction of
Proto-Mayan.
А. С. Крылова (Институт востоковедения РАН) / Anastasiya Krylova (Institute of Oriental Studies of the Russian
Academy of Sciences)
Из истории вокализма индоарийского языка куллуи / Some remarks on the history of vowel evolution in
Kullui, an Indo-Aryan language
Куллуи – индоарийский язык северо-запада Индии
(штат Химачал-Прадеш), относится к химачальским пахари. Фонетика куллуи с
первого взгляда поражает полевого исследователя высокой вариативностью. В
произношении одного носителя в одном и том же слове может варьироваться простой
согласный с геминированным, гласный ɛ
c ɔ, долгий гласный с кратким, наличие гласного с его
отсутствием. Долгота гласных возможна от 0,06 до 0,2 сек. Всё это затрудняет
задачу построения фонологической системы. Автор предполагает, что современная
система образована путём применения ряда правил перехода из системы, состоящей
из трёх кратких (ɜ, i, u)
и трёх долгих (ā, ē, ō)
гласных и предполагающей ударение по «латинскому правилу». Применяются
следующие правила перехода:
1)
конечный гласный, кроме ɜ, всегда
фонетически долгий;
2)
ударный гласный может реализоваться как фонетически долгий, либо делать
последующий согласный геминатой;
3)
ударный ɜ может
давать как ɛ, так и ɔ;
4)
безударные краткие гласные могут редуцироваться в разной степени, вплоть
до полного выпадения;
5)
единственный
гласный односложного слова может приобретать повышенную долготу по сравнению с любым
гласным многосложного слова..
Т. А. Михайлова (Институт языкознания РАН,
Москва) / Tatiana Mikhailova (Institute of Linguistics of the Russian Academy of Sciences, Moscow)
Древнеирл. file, filed ‘поэт’: к семантике дентальных основ в гойдельском / Old Irish
file ‘poet’: dental stems in Goidelic
Название поэта в древнеирландском (nom. file,
gen. filed)
принадлежит к классу дентальных основ, как принято считать, в основном
образующихся от глаголов, и имеющих семантику активного причастия «делающий
что-л.» и соответствующий суффикс (*-nt- > *-nd-
> *-dd- > -d). Классическим примером
является слово друг: nom. cara,
gen. carad,
в котором действительно с легкостью прослеживается партиципальное образование: vb. car-
‘любить’, part.act. gen. *carantos > *carand- > *caradd- > carat /carad/ (ср. также dínu,
gen. dínet
‘детеныш животного, ягненок’, к *den- ‘сосать’; fiado
‘правитель’, gen. fedot
< *wēdontos <*wēd-
‘знать, понимать’). Ср. аналогичное фонетическое развитие в числительных: fiche
‘двадцать’, gen. fichet. Однако, такие случаи не часты. Более детальный анализ
слов, относящихся к дентальным основам, демонстрирует наличие в них суб-групп.
Кроме -nt-группы, можно выделить
псевдо-дентальные основы, у которых наблюдается сокращение флексии, а в
номинативе - дентального ауслаута вербального корня (‘друид’ - druí, gen. druad
< *dru-wedos- ‘истину-знающий’, ‘мудрец’
suí, gen. suad
< *su-wedos ‘хорошо-знающий’, ‘возница’
area,
gen. arad
< *are-sedos ‘впереди-сидящий’).
Другая, наиболее продуктивная группа
имеет в качестве маркера косвенной основы не -t /-d/, а -d
/-đ/, звонкий спирант, предположительно уже в раннем древнеирландском
озвончившийся из глухого спиранта в безударном слоге. Глухой спирант в свою
очередь восходит к интервокальному -t-, имеющему суффиксальное
происхождение. Природа данного суффикса является объектом дискуссий.
К данному морфологическому суб-типу
дентальных основ относится и др.ирл. обозначение поэта — file,
gen. filed.
Традиционно лексема переводится как «видящий» (к ОК *wel-
‘видеть’), однако морфологически и фонетически данная реконструкция не может
быть принята. Ср. архаическую форму: огамическое VELETAS (gen.) c предположительным значением
«поэта».
Анализ дентальных основ -t-группы
с агентивной семантикой дан в обзорной работе (McCone 1995 — Ériu, 46). Автор предполагает
широкую семантику суффикса, постулирует архаичность формообразования и приводит
галльские параллели (Namausatis — «житель Нима», т.е.
«имеющий отношение к Ниму», liciatia «(колдунья) имеющая
отношение к нитям», теоним Toutatis ‘(бог) племени’ и пр.). В
то же время в работе высказывается идея наличия в др.ирл. активной модели
дентального номинативного образования с агентивной семантикой (например: senchae ‘рассказчик, историк, знаток старины’, gen. senchaid, образованное не ранее VII-VIII в. от основы со значением
«старый»).
В таком случае др.ирл. обозначение
поэта реконструируется семантически не столько как «видящий», сколько как
«имеющий отношение к видению»?
Я предлагаю внести уточнения в -t-группу
дентальных основ и выделить внутри нее основы с суффиксальным образованием part.pass., девербального
происхождения Например: др.ирл. slige ‘путь, дорога’, gen. sliged < vb.
slig-
‘вырубать, расчищать’, то есть путь
предстает как «расчищенное пространство». Ср. также др.-ирл. cing
‘воин’, gen. cinged, к vb.
cing-
‘идти (в военный поход)’, т.е. воины — это те, кого посылают на войну (ср.
галльск. NP Cingetorix). Ср. также др.ирл. cloth ‘слава’ < *k’leu-to
‘слышимое’.
Глагольная основа *wel-
с общим значением «видеть, знать» (валл. gweled ‘видит’) в гойдельском
представлена 1) в обозначении поэта 2) в парадигме глагола существования в виде
безличной формы fe(i)l,
аналогично франц. voilà, букв. «смотри там». На
раннем этапе форма фиксируется исключительно в посессивных конструкциях, а
также - конструкциях «введения в рассмотрение» (опять-таки аналогично франц. il y
a),
при отсутствии глагола обладания в кельтском в целом. Ср. также ní-s-fil
- «их нет» (букв. «не-их-видно»).
Таким образом, в качестве
предположительного исходного значения семантико-мифологического комплекса
др.ирл. file
можно
предположить не столько «видимый», сколько «обладаемый», а точнее -
«охваченный, одержимый» (более точно - ср. англ. possessed), образованное как part.pass. к начавшему формироваться
глаголу обладания. Семантика поддерживается многочисленными свидетельствами о
поэтах-филидах как прорицателях, одержимых сакральным безумием и практикующих
экстатические откровения, сходные с шаманистскими ритуалами.
Последний вывод имеет чисто
предположительный характер и нуждается в дальнейшей доказательной разработке.
(Исследование поддерживается Фондом
РФФИ, проект № 18-012-00131 «Грамматика нереального»).
************************
The Old
Irish name for ‘poet, seer, prophet’ is file,
gen. filed. The words belongs to the class
of dental inflection, such as is usually said to derive from verbal roots or
action nouns. So, e.g., OI carae, gen. carat ‘friend’ goes back to old part.pres.act. with -nt-suffix of the verbal root car- ‘to love’ (*-nt- > *-nd- > *-dd- > -d). But the analysis of the list of real OI dental roots
demonstrates some sub-types within this class:
1.1.
/-d-/
type or consonant declension in PC -nt-
(carat, dínet
‘lamb’, also - fichet ‘twenty’).
1.2.
pseudo-/-d-/ type or words with etymological
*-d (area ‘driver of a chariot’, gen. arad, < PC *are-sedos;
drui ‘druid, wizard’, gen. druad < PC dru-widos ‘true-wisdom’).
2. /-đ-/
type: the majority of words of this type go back to formations with suffixal -t- in PC. In OI this sound appears as
lenited /-đ-/ transformed from lenited -t- /-θ-/.
The name of
the poet belongs to this group.
The semantic
nature of this -t- suffix “represents
a general ‘Zugehörigkeitssuffix’ in PIE and its meaning ‘pertaining to’”
(McCone 1995). Certain Gaulish examples of this suffix applied to persons are
seen in the divine name Toutatis
‘(god) of the tribe’ (toutā), Namausatis ‘from Nimes’ liciatia ‘(a witch) acting with threads’
etc. So, the poet is not ‘a seer’, but a person ‘pertaining to (sacral)
vision’? I suppose that this word deserves further analysis in conjunction with
the meaning of other derivations of IE *wel-
in Goidelic. OI developed an impersonal form fel/fil as a dependent suppletive form of the verb of state at-tá (from IE *sta-), akin to French voilà (lit. ‘see there’), used
mostly in possessive constructions: In
fil let? ‘Do You have?’ (lit.’ does it seen with You?’). We could suppose
in these constructions an attempt of the language to develop a separate verb,
‘to have’, that does not exist in
Celtic. So, we could propose the early semantic of file - the formation of -t-
suffix with part.pass. meaning - ‘seen’ or rather - ‘possessed’, taking into account that in early texts file is described not as a simple poet
or storyteller, but as a soothsayer, a prophet, who uses shamanistic rituals.
Ю. В. Норманская (Институт языкознания РАН, Москва) / Yuliya Normanskaya (Institute of Linguistics of the Russian Academy of Sciences, Moscow)
Реликты ударения в коми диалектах как прауральский архаизм / Stress relics in Komi dialects as a Proto-Uralic
archaism.
В статьях
[Норманская 2009, 2010] была выдвинута гипотеза о том, что место ударения в
современном коми-язьвинском диалекте, следует реконструировать для прапермского
уровня и развитие гласных первого слога в пермских языках зависело от места
ударения и гласного второго слога. Это предположение было подвергнуто критике в
статье [Понарядов 2014], где он пишет «Если бы Ю. В. Норманской удалось
показать, что в пермских языках какие-то особенности развития гласных или
просодии находятся в прямой корреляции с реконструированным ею в финно-
волжской ветви древним разноместным ударением, аналогичное ударение или
какие-то его эквиваленты должны были бы восстанавливаться и для финно-пермского
праязыка, и рассмотрение развития пермских гласных в связи с этими древними
факторами было бы вполне уместным. Однако такая корреляция до сих пор не
обнаружена….». Эта гипотеза не была принята и в других работах, посвященных
изучению истории пермского вокализма [Zhivlov 2010, 2014; Reshetnikov, Zhivlov 2011], в
этих статьях предлагается описание развития прауральских гласных первого слога
в пермских языках в зависимости от консонантного окружения. В настоящее время в
результате проведения более 40 экспедиций к носителям различных уральских
диалектов и работе в архивах Хельсинки, Санкт-Петербурга, Томска удалось
выявить доказательства гипотезы о реконструкции разноместного ударения для
прапермского языка как в коми-пермяцких диалектах, так и финно-волжских,
обско-угорских и самодийских языках. В результате сравнения этих данных удается
реконструировать три акцентные прауральские парадигмы, которые сохранились без
изменения только в диалектах коми-пермяцкого языка.
************************
In [Норманская 2009, 2010] it has been hypothesized that
the position of the stress in the modern Komi-Yazva dialect should be
reconstructed for Proto-Permic level, and the development of the first-syllable
vowels in the Permic languages depend on the place of stress and
on the second-syllable vowel. This assumption has been criticized in [Понарядов
2014], where the author writes, "If Normanskaya were able to show that in
Permic languages some features of vowel development or prosody
are in direct correlation with the ancient free stress she reconstructed in the
Finno-Volga branch, it would be possible to restore a similar stress or some of
its equivalents for the Finno-Permic proto-language, and to consider the
development of the Permic vowels in connection with these ancient factors would
be quite appropriate. However, such a correlation has not yet been detected....
". This hypothesis was not accepted in other works devoted to the study of
the history of Permic vocalism [Zhivlov 2010, 2014; Reshetnikov, Zhivlov 2011].
These articles provide a description of the development of the Proto-Uralic
first-syllable vowels in Permic languages, depending on the consonant
environment. Currently, as a result of more than 40 expeditions to native
speakers of various Uralic dialects and of the work in the archives of
Helsinki, St. Petersburg, Tomsk, we have managed to find evidence for our
hypothesis about reconstruction of the free stress for the Proto-Permic
language, both in Komi-Permyak dialects and Finno-Volga, Ob-Ugric and Samoyedic
languages. After comparing these data, it is possible to reconstruct three
Proto-Uralic accentual paradigms, which remained unchanged only in the dialects
of the Komi-Permyak language.
Г. С. Старостин (Институт восточных культур и античности РГГУ
/ Лаборатория востоковедения ШАГИ РАНХиГС)
/
George Starostin (Institute
for Oriental and Classical Studies, RSUH, Moscow / Laboratory of Oriental and
Comparative Studies, SASH RANEPA, Moscow).
Предварительная лексикостатистика по языковым группам Нубийских гор / Preliminary lexicostatistical analysis of language
data from the Nuba Mountains.
Горы Нуба (Кордофан) —
уникальный в лингвистическом плане культурно-географический анклав на
территории Африки, с точки зрения языкового разнообразия представляющий собой
своего рода «африканский Кавказ». На территории, занимающей примерно 48 тыс. км2,
располагается по меньшей мере десять языковых кластеров (диалектных пучков /
групп / семей), обладающих во многом сходным типологическим устройством и
состоящими в чрезвычайно запутанных ареально-генетических отношениях друг с
другом.
Согласно
классической модели Дж. Гринберга, 4 из этих 10 кластеров (собственно нубийские
языки, точнее, горно-нубийская ветвь нубийской семьи; языки ньиманг-афитти;
языки темейн-джирру; языки даджу) относятся к восточносуданской ветви
нило-сахарской семьи, 5 из 10 (хейбан, талоди, лафофа, катла-тима, рашад) — к
кордофанской ветви нигер-кордофанской семьи. Статус последнего из кластеров,
языков кронго-кадугли (каду), в рамках модели Гринберга остается невыясненным.
Тем не менее, статус как восточносуданской, так и кордофанской семей в
современной африканистике продолжает считаться сомнительным.
В
рамках проекта «Глобальная лексикостатистическая база данных» были составлены
110-словные списки по нескольким десяткам языков гор Нуба, и проведена их
предварительная обработка (как «ручная», так и автоматическая). Как показывают
результаты построения филогенетического дерева на основании автоматизированного
критерия сходства по методу «консонантных классов», модель Гринберга — с
базовым противопоставлением двух крупных кластеров, восточносуданского и
кордофанского — в целом остается верной. Что касается языков кронго-кадугли, то
они действительно не обнаруживают тесных генетических связей ни с тем, ни с
другим кластером, и должны рассматриваться отдельно (один из возможных
альтернативных вариантов — генетическое родство между языками каду и
центральносуданской семьей).
************************
The
Nuba Mountains in Kordofan are a unique cultural and linguistic area in Africa,
with enough linguistic diversity between their inhabitants to make it into a
sort of «African Caucasus». The territory, covering approximately 48000 square
kilometers, houses at least ten different language clusters (dialect groups or
small families), many of which share important typological isoglosses, but
whose complex areal and genetic relationships over past thousands of years
remain quite far from being understood and disentangled.
According
to the classic model of Joseph Greenberg, 4 out of 10 of these clusters (Nubian
languages proper, or, more accurately, the Hill Nubian branch of the Nubian
family; Nyimang-Afitti; Temein-Jirru; Daju) belong to the Eastern Sudanic
branch of the Nilo-Saharan macrofamily and the other 5 (Heiban, Talodi, Lafofa,
Katla-Tima, Rashad) — to the Kordofanian branch of the Niger-Kordofanian
macrofamily. The last cluster, Krongo-Kadugli (Kadu), remains somewhat unclear
within that model. Nevertheless, the status of both Eastern Sudanic and
Niger-Kordofanian has been frequently put under doubt, and neither of the two
large groupings can be said to have been accepted by «mainstream» comparative
linguistics.
Within the
framework of the Global Lexicostatistical Database project, we have compiled
110-item wordlists for several dozen languages spoken in the Nuba mountains and
conducted a preliminary analysis of the data, both on a manual and on an
automated basis. The results of this preliminary study, including a rough
phylogenetic tree based upon automated comparison of lexical data according to
the «consonantal class» method, show that Greenberg's model, with its base
opposition of two major clusters, is generally correct. As for the Kadu
languages, they do not really show any tight genetic connections to either of
the two clusters, and their closest relatives should probably be sought
elsewhere (one of the possible alternate variants being genetic relationship
between Kadu and the Central Sudanic family).
А.
А.
Трофимов (Лаборатория востоковедения и сравнительно-исторического языкознания ШАГИ РАНХиГС) / Artem Trofimov (Laboratory of Oriental and Comparative Studies, SASH RANEPA, Moscow)
Особенности составления 110-словных списков Сводеша для ведийского и авестийского языков / On certain particularities of the Swadesh 110-item
wordlists for Vedic Sanskrit and Avestan
Одной из до сих пор не решенных
проблем иранской классификации является вопрос о статусе авестийского и
близкородственных языков парачи и ормури по отношению к надежно устанавливаемым
ветвям иранских языков. Если авестийский в основном считают близким
восточноиранским языкам, относительно парачи и ормури мнения исследователей
разделились: с одной стороны, существует традиция отнесения их к восточным
языкам, восходящая еще к Моргенстьерне, с другой стороны, есть версия о
принадлежности их к северо-западным иранским языкам, которые при движении на
восток потеряли многие унаследованные черты и заимствовали лексику и ряд
фонетических и грамматических черт из соседних восточноиранских языков. В
докладе будет сделана попытка исследовать этот вопрос с помощью сравнения
рекнструированного праиранского 110-словного списка Сводеша и таких же списков
авестийского, парачи и ормури. Соответственно, будут освещены следующие пункты:
1.
Особенности составления праиранского списка.
2.
Количество совпадений между праиранским и
авестийским списком.
3.
Количество, с одной стороны, специфически
западных и восточных форм в праиранском списке, с другой – общих для всех
подгрупп.
4.
Количество совпадений и несовпадений между
авестийским и специфически западными или восточными формами.
5.
Количество совпадений между формами парачи и
ормури и специфически западными и восточными формами в праиранском списке.
На основании этих данных будет
сделан вывод о том, можно ли на основании данных 110-словника уточнить
внутреннюю иранскую классификацию и какое место среди иранских языков могут
занимать авестийский и парачи и ормури.
************************
One of the
still not completely solved problems of Iranian classification is a status of
Avestan and closely related Parachi and Ormuri among reliable Iranian
subgroups. It is worth to consider that while Avestan is usually thought to be
closer to Eastern Iranian languages, there are two contesting views on Parachi
and Ormuri: some researchers think that these are Eastern Iranian languages;
some include them in Northeastern Iranian subgroup that moved to East, lost
some Western traits and borrowed Eastern words, phonetic features and
morphological elements. I will attempt to research these problems comparing
110-word list of Proto-Iranian, Avestan, Parachi and Ormuri. The following
points will be discussed:
1.
Peculiarities of the Proto-Iranian list.
2.
The number of matches between the
Proto-Iranian and Avestan lists.
3.
The number of specifically Western and Eastern
forms in the Proto-Iranian list and the number of forms common for all
subgroups.
4.
The number of matches between Avestan and
specifically Western and Eastern forms.
5.
The number of matches between Parachi and
Ormuri forms and specifically Western and Eastern forms.
According to
the data, I will draw the conclusion whether it is possible to refine the inner
classification of Iranian group and to place Avestan and Parachi/ Ormuri among
Iranian languages.
И. C. Якубович (Университет Марбурга / Институт востоковедения РАН) / Ilya Yakubovich (Philipps-Universität
Marburg / Institute of the Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences)
К
реконструкции пралувического вокализма / Reconstructing Proto-Luwic Vocalism
В последние 10-15 лет стало уделяться больше внимания реконструкции
внутренней структуры анатолийской группы индоевропейской семьи языков. В
частности, широкое признание получило существование лувической подгруппы, в
которую кроме собственно лувийского языка также входят ликийский (А и Б),
карийский, а также возможно сидетский и писидийский языки. Общепризнанным
является наличие морфологических инноваций в данной группе, однако пока не
предпринималось попыток систематической реконструкции пралувической
фонологической системы. На практике, доминируют два подхода: или фонетика
лувических языков первого тысячелетия до н.э. выводится напрямую из лувийского,
или в качестве общего знаменателя при сравнении лувических языков выступает
праанатолийский (а то и праиндоевропейский) уровень.
Целью моего доклада является демонстрация возможности
и полезности реконструкции пралувического состояния. При этом, основной фокус
доклада посвящен проблемам вокализма, где пралувическая реконструкция
обнаруживает нетривиальные отличия как от праанатолийского так и от синхронного
лувического состояния.
The last 10-15 years saw an
increased attention toward reconstructing the internal structure of the
Anatolian group, belonging to the Indo-European family. In particular, many
scholars acknowledged the existence of the Luwic group, comprising, besides
Luwian proper, also Lycian (A and B), Carian, and perhaps Sidetic and Pisidian
languages. The presence of common Luwic morphological innovation is generally
accepted, but I am not aware of systematic attempts to reconstruct the
Proto-Luwic phonological system. In practice, one observes one of the two
approaches: either the phonetics of the Luwic languages of the first millennium
BC is derived directly from Luwian, or the Proto-Anatolian (if not
Proto-Indo-European) reconstruction is deployed as a common denominator in the
comparison of Luwic languages.
The goal of my presentation is to demonstrate that the
reconstruction of Proto-Luwic state is both feasible and useful. The main focus
of the presentation is devoted to the problems of vocalism, where the results
of Proto-Luwic reconstruction display non-trivial distinctions from both
Proto-Anatolian and synchronic Luwian states.